Эдуард фон гартманпсихологияфилософияэзотериология. Энциклопедия современной эзотерики Гартман бессознательное
В концеXIXв. усилился скептицизм. Истина, по Ницше, есть «род заблуждения». Отрицание высшего начала и истины порождало иррационализм. Отказ от гегелевского всесилия логики привел к философии бессознательногоЭдуарда Гартмана (1842-1906).
Бессознательное, по Гартману, является единой духовной субстанцией, общей для природы и людей и лежащей в основе их деятельности. В человеке бессознательное действует на уровне инстинкта, который никогда не ошибается. Представление о бессознательном присуще не только западной культуре. В древнеиндийской философии ему уделялось большое внимание - как подсознательным мотивам, так и сверхсознанию, под которым понималась часть человеческого существа, находящаяся в контакте с Единым.
Гартман продолжал Канта и особенно Шопенгауэра в том значении, которое они придавали воле. К сознательной воле Гартман добавил волю бессознательную, которая, по его мнению, первична и более сильна.
Одно из свойств бессознательного - моментальность действия. Если мы что-то делаем, не раздумывая, по первому побуждению, это и есть проявление бессознательной воли. Она может находиться в конфликте с сознательными желаниями, и этим объясняется состояние, когда мы разумом понимаем, что нужно делать, но что-то внутри, непонятное нам самим, мешает приступить к выполнению намеченного, и делаем мы совершенно иное. С помощью представления о бессознательной воле можно объяснить, почему удовольствие часто переходит в свою противоположность. Человек отдает себя во власть инстинкта, являющегося выражением бессознательной воли. Но после его удовлетворения последняя ослабевает, зато более сильной становится сознательная воля, недовольная происшедшим; отсюда чувство неудовлетворенности собой.
Делая.вывод, что небытие мира заслуживает предпочтения перед «безумным карнавалом бытия», Гартман перебрасывает мостик в философию XXв.
Контрольные вопросы
1. Каковы основные черты философии XIXв.?
2. Как связана философия Фихте, Шеллинга и Гегеля с философией Канта?
В чем сходства и различия между философией Шеллинга и Гегеля?
Каковы основные законы диалектики Гегеля?
Что такое Абсолютная Идея?
В чем сходство и различие между системами Гегеля и Аристотеля?
Как представлял эволюцию человеческой культуры Конт?
Каковы этапы развития общества по Спенсеру?
9. Какую роль играет бессознательное у Гартмана? 10. В чем своеобразие учения Ницше?
Гартман Э. Философия бессознательного: В 2 т. - М., 1875.
Гегель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. - М., 1975- 1977.
Конт О. Курс положительной философии: В 2 т. - СПб., 1899-1900. - Т. 1.
Ницше Ф. Собрание сочинений: - М, 1990. - Кн. 1, 2.
Спенсер Г. Сочинения: В 7 т. – СПб., 1898. – Т. 1.
Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2 т. - М., 1955.
Фихте И. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. - М., 1937.
Хрестоматия по истории философии: В 2 ч. / Отв. ред. Л.А. Микешина. - М., 1994.
Шеллинг Ф. Сочинения: В 2 т. – М., 1987. – Т. 1.
Шопенгауэр А. Собрание сочинений: В 5 т. - М., 1992. - Т. 1.
Карл Роберт Эдуард фон Гартман (Karl Robert Eduard von Hartmann, 1842 – 1906) – немецкий философ, яркий представитель философского иррационализма.
Вехи жизни и творчества
Гартман вошел в историю европейской мысли как автор оригинального учения – «философии бессознательного». Бессознательное, как его понимает Гартман, есть мировая метафизическая воля, в которой берут свое начало все формы феноменального бытия. Раскрытию этих проявлений бессознательного посвящена значительная часть его труда под названием «Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного» - наиболее известной и пользовавшейся особенной популярностью в России в XIX столетии работы молодого Гартмана. В ней Гартман касается также и проблем религии, которым он посвятил два самостоятельных сочинения: «Религиозное сознание человечества» и «Религия духа» - вместе они составляют две части его религиозно-философской системы.
Источником религии Гартман считал разочарование в жизни, неудовлетворенность жизнью, в которой человек не может обрести подлинное счастье. Поэтому он создает сверхчувственный мир, где возможность найти прибежище и утешение. Гартман ставит культовую сторону религии на второй план, выдвигая в качестве основного (но не единственно важного) момент чувства, которое философ считает «питательной средой» для развития религиозных представлений. Чувство придает религиозным представлениям жизненность, индивидуальность. Однако именно поэтому чувство нельзя абсолютизировать: выдвигать на передний план чувство значит возводить в принцип индивидуализм и утверждение собственного Я. Напротив, по Гартману, религиозным принципом является самоограничение.
Гартман выделяет три формы религиозного чувства: собственно чувственную (sinnlicher), эстетическую и мистическую. В первой форме религиозное чувство широко распространено в естественных религиях и связано с личным счастьем и удовольствием конкретного человека; в этом случае человек просит богов об осуществлении своих желаний. Этот эвдемонистический остаток присутствует также на высших ступенях развития религии, а также в народном сознании. Эстетическая форма религиозного чувства также довольно широко распространена и представляет собой, по сути, чувства прекрасного и возвышенного в природе: в XIX столетии эти чувства довольно часто объединяли. Подчеркивая, что религиозное эстетическое чувство играет особенно важную роль в периоды упадка религии, в периоды открытого конфликта научного и религиозного мировоззрений, когда человек в эстетическом религиозном мироощущении может найти нейтральную почву, на которой сглаживаются эти противоречия, Гартман предостерегает от того, чтобы пытаться заменить эстетическим мироощущением религию: развитие эстетического чувства и воздействие на него он рассматривает как вспомогательное средство, которое может очень хорошо послужить целям пропедевтики, подготовки к восприятию истин религии, но никак не является самоцелью. Вся глубина религиозного чувства раскрывается в его мистической форме. В ней оно раскрывается как «последнее и глубочайшее основание всей религиозности» . Мистическое религиозное чувство способствует выходу человека за пределы существующих форм религиозного сознания, которое таким образом развивается. Мистическо чувство невыразимо и является самым неясным из всех чувств. Интересно, что у Гартмана сохраняется гегелевское различение религии чувства и религии сердца, которая более устойчива по сравнению с религией чувства и представляет собой устойчивый религиозный образ мыслей (Gesinnung), связанный с волей человека к практическим действиям.
Философские труды Гартмана переводились на русский язык еще в XIX веке. Переводчиком главного сочинения Гартмана выступил известный русский философ Алексей Александрович Козлов: в его переводе «Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного» вышла в 1870-х годах в Москве. Также до революции были широко известны и переведены на русский язык его труд «Современная психология: Критическая история немецкой психологии за вторую половину девятнадцатого века» и небольшая работа под названием «Спиритизм», которая еще при своем появлении на немецком языке вызвала немало откликов со стороны русской интеллигенции.
Основные сочинения
На русском языке
1. Гартман Э. ф. Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного. В 2 тт. Пер. с нем. А.А. Козлова. М., 1873-1875.
2. Гартман Э. ф. Спиритизм. Пер. с нем. А. М. Бутлерова. СПб, 1887.
3. Гартман Э. ф. Современная психология: Критическая история немецкой психологии за вторую половину девятнадцатого века. Пер. с нем. Г. А. Котляра под ред. М. М. Филиппова. М., 1902.
На немецком языке
4. Hartmann E. v. Das religiöse Bewusstsein der Menschheit im Stufengang seiner Entwickelung. Berlin, 1882.
5. Hartmann E. v. Religion des Geistes. Berlin, 1882.
.
Им написаны две большие работы, непосредственно посвященные проблемам эстетики: «Немецкая эстетика начиная с Канта» (1886) и «Философия прекрасного» (1887), а также несколько эстетических опытов, в которых дан анализ конкретных произведений искусства - «Идейное содержание в «Фаусте» Гёте» (1871), «Шекспировские Ромео и Джульетта» (1873), «Шиллеровские стихотворения «Идеал и жизнь» и «Идеалы» (1873) и др.
Содержание художественных произведений анализируется Эдуардом Гартманом с позиций «философии бессознательного» и того места, которое он отводил искусству в мироздании. Его эстетические взгляды во многом заданы потребностью построения философии, с помощью которой он надеялся преодолеть противоречия в системах своих предшественников, и в первую очередь шопенгауэровской, которую он считал необходимым дополнением гегелевской, отмечая их одновременное возникновение.
Односторонность и недостаточность философии Шопенгауэра Гартман видит не в общем, принимаемом также и им противоположении воли и представления, а в непреодолённом дуализме этого противоположения. Его возражения вызывает шопенгауэровская интерпретация принципа индивидуальности, а также те следствия, которые вытекают из нее для практической философии. Принимая в целом пессимистические выводы этой философии, Эдуард Гартман вносит в систему Шопенгауэра принцип тождества и всеединства.
Воля и представление изначально тождественны: везде, где есть представление, там есть и воля. Это изначальное тождество есть бессознательное, о котором сознание не может ничего знать.
Гартман характеризует бессознательное как единую субстанцию обоих атрибутов: «Потребность в субстанциональном тождестве воли и представления, по моему мнению, неотвратима... В бессознательном нет двух ящиков, в одном из которых лежала бы безразумная воля, в другом бессильная идея: но это суть два полюса одного магнита с противоположными свойствами; на единстве этих противоположностей и основан мир».
В бессознательном ничего нельзя различить с помощью категорий сознания.
Безразлично, как его назвать: абсолютным субъектом или абсолютным объектом, материей или духом. Это самое близкое, основа всех вещей, суть жизни, вечно ускользающая от ограниченного человеческого ума.
Бессознательное - вне пространства и времени, оно всеедино. В нём целительная жизненная сила, именно оно осуществляет все важнейшие выборы в жизни, оно премудро. Гартман, выбирая средний путь между пессимизмом Шопенгауэра и оптимизмом Лейбница , присоединяется к последнему, утверждавшему, что из всех возможных миров существующий - наилучший. Однако, делая поправку к этой оптимистической оценке, Гартман считал, что страдания и скорбь преобладают над наслаждениями и несчастья возрастают при «прогрессивно возрастающем разуме в мире» и что «разумнее было бы воспрепятствовать развитию мира, и чем раньше, тем лучше, а всего лучше было бы не допустить его возникновения».
Мы не можем судить о бессознательном и не знаем причин возникновения мира, но исходя из видимого хода его эволюции мы можем предположить цель мира.
Цель человеческой истории, по Гартману, в увеличении сознания, которое необходимо для постижения скорбности «лучшего из миров», оно необходимо для достижения последней цели мироздания - безболезненности, безмятежности, равняющейся небытию.
В зависимости от этой последней цели мироздания определяется и цель человека в мире: «Все инстинкты, которые не метят на сохранение особи и породы, относятся к третьей главной цели в мире, усовершенствованию и облагораживанию породы, и в особенности обнаруживаются в человеческом роде» .
Одновременно с антропологическим развитием расы идёт и прогресс в духовном богатстве человечества. Именно в этом видел Гартман значение прекрасного - в непрерываемой связи с бессознательным и в напоминании о цели мироздания. Однако эта цель - прекращение действия воли и её безумных желаний, безмятежность - достигается не индивидуальным отрицанием воли, как это предполагал Шопенгауэр , а только всеобщим и космическим. К этому отрицанию неизбежно стремится эволюция мира; и человечество, развивая в себе сознание, способствует в конечном счёте прекращению мирового процесса.
В этой связи Гартман писал о прекрасном и о творческом вдохновении: «Так как далее вдохновение появляется тем легче, чем более углубляется интерес и нисходит с освещённых высот сознания в тёмные глубины сердца, т. е. в бессознательное, то несомненно мы имеем право и в этих случаях признать бессознательную волю. В простом же понимании прекрасного мы, конечно, должны признать инстинкт, относящийся к третьей главной цели, усовершенствованию рода: ибо стоит только представить себе, что сталось бы с человеческим родом, чего он в самом счастливом случае достиг бы в конце истории и сколь бедственнее стала бы и так уже бедная жизнь человеческая, если бы никто не испытывал чувства прекрасного».
В целом существование прекрасного и искусства не изменяет общей пессимистической оценки человеческой жизни, хотя «тёмная ночь борьбы и страдания должна осветиться ласкающим лучом солнца, когда мы вступаем в область науки и искусства!».
Гартман не принимал утверждения Шопенгауэра о том, что эстетическое наслаждение есть состояние «полного положительного удовлетворения». Здесь удовлетворяется не практический повседневный интерес, а стремление к познанию и красоте. Правда, моменты экстатического восторга, составляющие цель художественного произведения, редки и доступны только избранным натурам. Искусство - это единственная область жизни, где перевес оказывается на стороне наслаждения. И всё же значение искусства для счастья мира не очень велико.
Искусство - своего рода исключение из правил: «При том же нужно заметить, что этот излишек наслаждения распределён между такими индивидуумами, которые несравненно больнее, чем другие, чувствуют скорби бытия, настолько больнее, что этот излишек боли решительно не вознаграждается тем наслаждением. Наконец, и этот род наслаждения более, чем всякий другой род духовного наслаждения, ограничивается настоящим временем, тогда как другие предвкушаются в надежде. В этом наслаждении и встречается вышеупомянутая особенность, что одно и то же чувственное восприятие и служит удовлетворением воли, и вызывает эту волю».
Всё это, по мнению Эдуарда Гартмана , определяет как эстетическое наслаждение, так и художественное творчество.
Именно отсутствием дистанции между возникновением желания и его удовлетворением объясняется восприятие прекрасного. Причиной этой слитности является бессознательное. Ведь в нём нет времени, поэтому восприятие прекрасного замкнуто в настоящем моменте; в бессознательном нет разделения на субъект и объект, поэтому, воспринимая прекрасное, человек забывает себя: «Бессознательное осчастливливает человека в чувстве прекрасного и в художественном творчестве».
Люди отыскивают и создают прекрасное только в силу бессознательных процессов, результатом которых являются чувство прекрасного и замыслы художественного творчества, то есть идеи прекрасного.
Укоренённость ощущения прекрасного в бессознательном ещё не говорит об их большей неясности по сравнению с познавательными представлениями и дискурсивными понятиями. Хотя эстетические ощущения и зарождаются в области бессознательного и окончательно осознать их значение невозможно, их все же нельзя рассматривать как ступень, предшествующую познанию; они не имеют ничего общего с дискурсивным мышлением, а полностью от него отличны.
Это особое, интуитивное познание, безошибочное и мгновенное, как и само бессознательное. При этом эстетические ощущения не являются непосредственными чувственными восприятиями вещей, которые сами не что иное, как обнаружения «бессознательной мысли». Это «реакция души на уже готовые чувственные ощущения, так сказать, реакция второго порядка» у. Над эстетическими ощущениями надстраиваются уже с помощью сознания эстетические суждения. В оценках природной красоты и красоты произведений искусства, в самом процессе художественного творчества, за исключением момента возникновения замысла, постоянно присутствует работа сознания.
Процесс художественного творчества характеризуется, по Гартману двумя важными моментами - бессознательным зарождением замысла, идеи художественного произведения, и сознательным воплощением идеи в произведении, работой сознания по его завершению.
По преобладанию одного из этих моментов различает Эдуард Гартман гений и талант.
Если в момент возникновения замысла влияние сознательной воли практически отсутствует, то в ходе последующего процесса воплощения идеи она начинает играть важную роль. Способность эстетического суждения как элемент жизни сознания оказывается в художественном творчестве важнее, чем при пассивном восприятии прекрасного.
Талант отличается от гения преобладанием сознательной активности и, соответственно, неспособностью создать подлинную красоту, создать оригинал.
Обыкновенный талант, руководимый своим эстетическим суждением, создаёт художественное произведение посредством рассудочного выбора и комбинаций. Ему недостаёт божественного безумия, животворного дыхания бессознательного, которое для сознания представляется высшим вдохновением, чье происхождение необъяснимо.
«В гении его замысел (концепция) зарождается невольно, пассивно. Гениальный замысел не вынудишь никаким усилием; он ниспадает в душу, словно с неба... Гениальному замыслу даётся целое зараз, без всякого труда, как дар богов; если чего недостает ему, так это именно подробностей... Гениальный замысел представляет всегда такое единство в своих созданиях, что их можно сравнить только с организмами природы; ибо как первые, так и последние суть дело одного и того же бессознательного».
На самом деле выбирает бессознательное, этот неизвестный субъект творчества. Выбирает всегда целесообразно. Перед сознанием же возникает иллюзия выбора, или предпочтения, так как для него воля отделена от представления. Совершенная красота встречается прежде всего в природе, так как именно природа, и в особенности её организм, есть объективные «мысли» бессознательного.
Бессознательное пронизывает мир, и только иллюзия сознания заслоняет от человека его премудрость, проявляющуюся, в частности, в любви. Поскольку третья главная цель эволюции - совершенствование рода, то любовь, назначение которой, по Гартману, осуществлять правильный подбор индивидов на основании красоты, как раз и служит этой цели. Её истоки и закон полностью в области бессознательного, поэтому она всесильна. И поэтому она единственно подлинная тема и предмет искусства и должна быть таковой даже в большей мере, чем это обыкновенно полагают».
История эстетической мысли в 6-ти томах, Том 4, Вторая половина XIX века, М., «Искусство», 1987 г., с. 145-149.
Новости
С 26 января 2020 года продолжаются online-лекции и консультации И.Л. Викентьева в 19:59 (мск) о творчестве, креативе и новым разработкам по ТРИЗ. По многочисленным просьбам иногородних Читателей портала сайт, с осени-2014 еженедельно идёт Internet-трансляция бесплатных лекций И.Л. Викентьева о Т ворческих личностях / коллективах и современных методиках креатива. Параметры online-лекций:
1) В основе лекций - крупнейшая в Европе база данных по технологиям творчества, содержащая уже более 58 000 материалов;
2) Данная база данных собиралась в течение 41 года и легла в основу портала сайт;
3) Для пополнения базы данных портала сайт, И.Л. Викентьев ежедневно прорабатывает 5-7 кг (килограммов) научных книг;
4) Примерно 30-40% времени online-лекций будут составлять ответы на вопросы, заданные Слушателями при регистрации;
5) Материал лекций НЕ содержит каких-либо мистических и/или религиозных подходов, попыток что-то продать Слушателям и т.п. ерунды.
6) С частью видеозаписей online-лекций можно ознакомиться на
Прежде всего скажем о взглядах Гартмана на бессознательное. По Гартма- ну, бессознательное бывает трех видов:
Физиологическое бессознательное.
Относительное бессознательное.
Абсолютное бессознательное.
К первому относятся памятные следы, которые, по мнению Гартмана, представляют молекулярные изменения в мозгу, облегчающие по-вторное появление известных представлений.
Физиологическое бессознательное - это еще не психическое. Это только молекулярное предрасположение.Таким образом, взгляд иа память у Гартмана чисто материалистический.
Но относительное бессознательное является уже психическим. Ему отвечают явления в ганглиозиых центрах, так как сознательным психическим актам отвечают функции большого мозга.
Следует различать центральное сознание, которое и есть мое сознание, от сознания низших порядков, вторичных сознаний. Для этих сознаний относительное бессознательное является уже сознательным, в то время, как для центрального сознания оно является бессознательным.
Абсолютное бессознательное не имеет уже физиологического кор-релята. Оно является началом скорее метафизическим, чем психологическим. Это то бессознательЕгое, которое уже у Каруса не имеет сомнений, колебаний, утомлений постепенного упражнения и изучения, и действуют всегда с уверенностью, с мудростью и изяществом, легкостью и неизменной непосредственностью. Оно целесообразно определяет устройство организма в момент оплодотворения и проявляется при его заболеваниях, в виде целебной силы природы.
Это бессознательное возводится Гартманом в основное начало мирового процесса, представляет синтез шопенгауэровской воли и гегелевской развивающейся идеи. Метафизическое абсолютное бессознательное ие включает в себя бессознательные ощущения. Можно вполне согласиться с Фехнером и Форплаге, что ощущение может быть только сознательным, что при опускании раздражения ниже некоторого порога, ие существует вовсе ощущения центрального сознания, и что то же имеет место для ощущений вторичных сознаний24, т.е. к относительному бессознатель-ному применима также знаменитая формула Вебера-Фехнера, связывающая ощущение с раздражением, но только при других значениях параметров. Следует оставить только относительное бессознательное. Абсолютное бессознательное Гартмана следовало бы совершенно отбросить, так как вопрос о строении души следовало бы рассматривать независимо от метафизических предпосылок. Абсолютное бессознательное может остаться только в виде пассивного фундамента жизни сознания, резервуара памяти. При решении психологических вопросов абсолютное бессознательное в гартмановском смысле может нанести только вред.
Еще до Гартмана Фихте-младший проводил мысль, что сознание есть только побочное явление, нечто чисто придаточное для духа, признак, а не самостоятельное, существенное. Главным же агентом является бессоз-нательное.
Но если вводить относительное бессознательное, снабжая центральное сознание целым войском, ему соподчиненных, вторичных сознаний, то все, что приписывается абсолютному бессознательному Фихте, упадет на это вторичное сознание. Только за сознанием остается активность, бес- сознательное низводится до чистої"/ пассивности. Не сознание, а бессознательное есть придаток, в то время как сознание есть субстанция, а ие акциденция, не только фонарь, освещающий содержание души, а действующая сила. Воля никогда не бывает слепой, как этого желает Шопенгауэр; желание пробуждается в сознании, в бессознательном его иет.
12. Защита бессознательного.
Следует хорошо помнить, что относительное бессознательное - психическое только для вторичных сознаний, а отнюдь не для центрального сознания, причем то, что является сознательным для центрального сознания, может как сознаваться, так и не сознаваться вторичным сознанием.
Только этот путь, избранный Гартмащш, дает возможность покончить с возражениями против психического бессознательного. Если Вундт называет бессознательную психическую деятельность противоречивым понятием, поскольку оно обозначает духовное, но не действующее действо- вание, то ему можно ответить, что здесь речь идет не об абсолютном бессознательном, а только об относительном, что эта деятельность бессознательная только для моего я, а сама в себе также сознательна, как та деятельность, которую я осознаю, что она действует в своей более узкой области, так же как действует в более широкой области мое центральное сознание.
Сложность тех явлений, для которых бессознательное является объясняющим принципом, решительно говорит против узкого взгляда (напр. Циглера25), сводящего бессознательное к малым восприятиям Лейбница26, находящимся у порога сознания, но, собственно говоря, никогда не опускающимися ниже его.
Обычно старой умозрительной психологии противополагал от современную экспериментальную психологию. Первая - это ие имеющая фундамента метафизика, вторая - позитивная наука. Указывают, держась кантовской схемы27. иа то, что психология теперь переходит из второго - метафизического периода, в третий - позитивный, что в настоящее время она уже должна оперировать только с элементами, доставляемыми научно поставленными наблюдениями и опытом. Но история не только психологии, по и других, родственных ей наук, наводит на мысль, что учение О. Конта о трех стадиях развития; теологической, метафизической и позитивной - великое заблуждение. В этих науках попытки полного изгнания мета физических элементов оставались всегда тщетным и. Эволюция их шла не так, что они с одной ступени контовской иерархии поднимались на высшую, а растягивалась так, что одна часть оказывалась на высшей ступени, в то время, как другие должны были обязательно оставаться в сфере более смутного и более проблематического метафизического мышления.
В защиту этого взгляда говорит и политическая экономия, которая в иных своих областях определенно вдет к математизации, где наряду с формулой Паретто и с математическими выводами из нее, существуют обреченные на метафизическое состояние рассуждения о стоимости, цене и т.д.
Такова же и психология, в которой рядом с психофизической математикой всегда будут жить метафизические элементы. Боящаяся мистики и цепляющаяся за физиологию психология характеризуется крайней бедностью объяснений, которые все вращаются около законов ассоциации.
Как только психология пожелает стать объясняющей, не только описывающей и классифицирующей психические явления, ио и разлагающей их на составные простые элементы, сейчас же становится необходимым ввести в их число метафизические или мистические элементы, неуловимые непосредственным научным наблюдением, носящие гипотетический характер и всем этим шокирующие позитивистов... Гербертова пси-хология носит совершенно ясно выраженный метафизический характер и тесно связана с его метафизической системой. Молено спорить о прочности ее принципов, но бесспорно, что она имеет объясняющую силу, она не только описывает, но объясняет, более того, математизирует свои результаты.
Поскольку дело идет о рефлексе, мы находимся еще в области физиологии, но автоматические психические акты относятся уже к психологии.
Эти акты приводят нас к психическому бессознательному уже при объяснении самых простых явлений, таких как игры на рояле или шитья, и, одновременно, размышления о совершенно иных предметах, приводят нас к признанню психической деятельности, протекающей вне сознания, психической деятельности, которая уже по своему определению ие может служить предметом непосредственного наблюдения, а обречена оставаться вс.егда элементом гипотетическим. Молено смело назвать этот элемент и мистическим. В самом деле, бессознательное не обретается в пространстве, оно не молеет ни для кого служить предметом внутреннего опыта, оно существует в какой-то особой сфере бытия, не отделенной от нас и оказывающей на нас свое действие. Вполне понятен страх психологов-позитивистов: в бессознательном должен возродиться старый демонизм, воскреснуть мистический мир, как только мы поборем робость и полеелаем с помощью бессознательного взять представляющиеся неприступными крепости. Бессознательное молеет слулеить объясняющим принципом только при условии, что бессознательные психические функции вполне аналогичны сознательным. Бессознательное ассоциирует представления, как сознание. Оно ощущает, причем молеет ощущать то, что ощущает сознание. Оно имеет свой резервуар памяти и оттуда черпает свои воспоминания и молеет также помнить и то, что помнит сознание. Таким образом, переживания их являются сплетенными между собой.
Кардинальной проблемой спиритуалистов является проблема о седалище души. Здесь коренится расхождение между аристотелевско-схо- ластической и картезианской метафизикой. Первая помещает душу во всем теле, вторая указывает ей место; телесной машиной душа управляется с помощью какой-то ручки или вилки.
По Декарту, седалище души - в шишковидной железе.
По Лотце, в варолиевом мосте - в точке прохождения многочисленных волокон.
Паульсен считает, что все тело служит седалищем души, она находится в теле повсюду и всюду обладает ощущением.
В действительности, следует признать среднее между этими двумя крайностями. Центральное сознание владеет не всеми частями тела, а только частью, остальные же области принадлежат вторичным психикам. Верно то, что повсюду ощущение, но только ощущает не одна психика, а многие.
Философия бессознательного
В конце XIX в. усилился скептицизм. Истина, по Ницше, есть ʼʼрод заблужденияʼʼ. Отрицание высшего начала и истины порождало иррационализм. Отказ от гегелевского всесилия логики привел к философии бессознательного Эдуарда Гартмана (1842-1906).
Бессознательное, по Гартману, является единои̌ духовной субстанцией, общей для природы и людей и лежащей в базе их деятельности. В человеке бессознательное действует на уровне инстинкта, который никогда не ошибается. Представление о бессознательном присуще не только западной культуре. В древнеиндийской философии ему уделялось большое внимание - как подсознательным мотивам, так и сверхсознанию, под которым понималась часть человеческого существа, находящаяся в контакте с Единым.
Гартман продолжал Канта и особенно Шопенгауэра в том значении, которое они придавали воле. К сознательной воле Гартман добавил волю бессознательную, которая, по ᴇᴦο мнению, первична и более сильна.
Одно из свойств бессознательного - моментальность действия. Если мы что-то делаем, не раздумывая, по первому побуждению, это и есть проявление бессознательной воли. Она может находиться в конфликте с сознательными желаниями, и этим объясняется состояние, когда мы разумом понимаем, что нужно делать, но что-то внутри, непонятное нам самим, мешает приступить к выполнению намеченного, и делаем мы совершенно иное. С помощью представления о бессознательной воле можно объяснить, почему удовольствие часто переходит в свою противоположность. Человек отдает себя во власть инстинкта, являющегося выражением бессознательной воли. Но после ᴇᴦο удовлетворения последняя ослабевает, зато более сильной становится сознательная воля, недовольная происшедшим; отсюда чувство неудовлетворенности собой.
Делая.вывод, что небытие мира заслуживает предпочтения перед ʼʼбезумным карнавалом бытияʼʼ, Гартман перебрасывает мостик в философию XX в.
Контрольные вопросы
1. Каковы основные черты философии XIX в.?
2. Как связана философия Фихте, Шеллинга и Гегеля с философией Канта?
3. В чем сходства и различия между философией Шеллинга и Гегеля?
4. Каковы основные законы диалектики Гегеля?
5. Что такое Абсолютная Идея?
6. В чем сходство и различие между системами Гегеля и Аристотеля?
7. Как представлял эволюцию человеческой культуры Конт?
8. Каковы этапы развития общества по Спенсеру?
9. Какую роль играет бессознательное у Гартмана? 10. В чем своеобразие учения Ницше?
Гартман Э. Философия бессознательного˸ В 2 т. - М., 1875.
Гегель Г. Энциклопедия философских наук˸ В 3 т. - М., 1975- 1977.
Конт О. Курс положительной философии˸ В 2 т. - СПб., 1899-1900. - Т. 1.
Ницше Ф. Собрание сочинений˸ - М, 1990. - Кн. 1, 2.
Спенсер Г. Сочинения˸ В 7 т. – СПб., 1898. – Т. 1.
Фейербах Л. Избранные философские произведения˸ В 2 т. - М., 1955.
Фихте И. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. - М., 1937.
Хрестоматия по истории философии˸ В 2 ч. / Отв. ред. Л.А. Микешина. - М., 1994.
Шеллинг Ф. Сочинения˸ В 2 т. – М., 1987. – Т. 1.
Шопенгауэр А. Собрание сочинений˸ В 5 т. - М., 1992. - Т. 1.
Философия бессознательного - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Философия бессознательного" 2015, 2017-2018.
Вконце XIX в. усилился скептицизм. Истина, по Ницше, есть «род заблуждения». Отрицание высшего начала и истины порождало иррационализм. Отказ от гегелевского всесилия логики привел к философии бессознательного Эдуарда Гартмана(1842-1906). Бессознательное, по Гартману,... .
На базе волюнтаризма Шопенгауэра и философии тождества Шеллинга, пытался с помощью спекулятивно-индуктивного метода вывести то, что лежит по ту сторону сознания (является трансцендентной стороной сознания), то есть, мир бессознательного. Считал бессознательное духовное... .
Проблема отношения личности и общества, взаимодействия психологических и социальных факторов – центральная тема теоретических работ Эриха Фромма (р. 1900). В отличие от Фрейда Фромм рассматривает побудительные мотивы человека не как биологические компоненты...
