Гроздья гнева. АрхивЭксперты: Межэтническая напряжённость в России будет расти, а география конфликтов – расширяться Межнациональную рознь невозможно преодолеть одной только пропагандой дружбы народов Пос-ле отмены Хрущевым репрессивных актов по отношению

Среди российских регионов наиболее напряженная межэтническая ситуация сложилась в Москве, Санкт-Петербурге, Ставропольском крае, республиках Дагестан и Татарстан. Такие данные приводятся в исследовании , проведенном сотрудниками Центра изучения национальных конфликтов и «Клуба Регионов» в период с сентября 2013 по март 2014 года.

По данным экспертов, всего за указанный период в России произошло 570 «этнически мотивированных действий». К данной категории отнесен широкий спектр деяний - от размещения ксенофобного контента в интернете до массовых столкновений с применением оружия и смертельным исходом.

Эксперты констатируют, что общемировой тренд - демографическое давление бедного аграрного юга на индустриальный и более богатый север - проявляется и в России. Глобальная исламизация непосредственно влияет на этнокультурную ситуацию в российских регионах, причем не только мусульманских.

Исследователи выделили следующие факторы межэтнической напряженности: неконтролируемая миграция; социально-экономическая депрессия, приводящая к «поиску виновных» и ксенофобии; отсутствие внятной национальной политики; связанная с предыдущей проблема неосведомленности населения о реальной ситуации и отсутствие культуры межнационального общения; противостояние элит и кланов на фоне высокого уровня коррупции и массовой бедности в ряде национальных республик; низкая ответственность СМИ, зачастую раздувающих конфликты; и, наконец, распространение идей радикального ислама и активность других государств.

Большинство экспертов единогласно выделяют в качестве одного из самых проблемных регионов Дагестан. Кроме него, регионами с очень сложной ситуацией названы Чечня, Ингушетия, Кабардино-Балкария, а также Калмыкия. «Тлеющий» Северный Кавказ оказывает негативное влияние на близлежащие регионы, в первую очередь на Ставрополье и Ростовскую область. Что касается Поволжья, то его эксперты характеризуют как «самостоятельный очаг напряженности». К «зоне риска» отнесены также несколько регионов Сибири, где дестабилизирующим фактором может стать распространение радикального ислама среди приезжих, и Дальнего Востока, где серьезной проблемой является присутствие мигрантов и сезонных рабочих из Китая.

«Массовые волнения в Пугачеве, Бирюлево и других регионах показали, что одной только пропагандой дружбы народов невозможно преодолеть межнациональную рознь», - указывают авторы исследования с броским названием «Гроздья гнева». «В отсутствие государственной политики «активного вмешательства» идеологический вакуум интенсивно заполняется различными организациями, в том числе исповедующими деструктивные, антисоциальные идеи. Необходимо помнить, что националистические идеи носят во многом абстрактный характер, поэтому одна лишь борьба с организациями не даст желаемого эффекта. Вовлечение молодежи в регионах в общественно полезные проекты становится не благим пожеланием, а жизненно необходимым средством снижения риска спонтанных социальных извержений», - подчеркивают эксперты.

Эксперты прогнозируют, что при сохранении существующих условий (государственная национальная политика, динамика миграции и так далее) межэтническая напряженность в регионах России будет лишь нарастать. При этом во многих регионах межнациональная напряженность носит латентный характер и может превратиться в стихийный протест под влиянием резонансного преступления с участием приезжих.

Центр изучения национальных конфликтов (ЦИНК) 6 октября опубликовал второй рейтинг межэтнической напряженности в регионах России. Полная версия размещена на сайте "Клуб регионов".

В число регионов с очень высокой напряженностью попали Москва, Республика Дагестан и Ханты-Мансийский АО. Высокую напряженность эксперты ЦИНКа зафиксировали в Краснодарском крае, Республике Крым, Татарстане, Санкт-Петербурге, Саратовской области,Ставропольском крае и Челябинской области. Остальные субъекты РФ поделены на зоны со средней, низкой и очень низкой межэтнической напряженностью.

По подсчетам экспертов, число зафиксированных этнически мотивированных конфликтных действий и ситуаций по сравнению с периодом первого исследования , уменьшилось на 35%. По их мнению, украинский кризис сплотил российское общество, отодвинув на задний план такие острые проблемы, как неконтролируемая среднеазиатская и кавказская миграция и этническая преступность. В этой связи. говорится в документе, серьезная озабоченность национальным вопросом, демонстрируемая федеральным центром в конце 2013г. – начале 2014г., сменилась успокоенностью.

При этом, как указывают исследователи, несмотря на снижение числа межэтнических конфликтов, принципиально этноконфессиональная ситуация не изменилась: среднеазиатская миграция постепенно становится одной из наиболее острых проблем, этническая преступность остается предметом ожесточенных дискуссий, экспансия радикального ислама остается мощным дестабилизирующим фактором.

В исследовании сообщается, что в большинстве регионов с непростой этноконфессиональной ситуацией отсутствует внятная национальная политика, местные власти устраняют "симптомы", а не "причину болезни".

В рамках составления рейтинга было опрошено около 70 экспертов. Часть из них предпочли не афишировать свое участие в исследовании. В этот раз ЦИНК сделал больший акцент на экспертных оценках из регионов, поскольку федеральные эксперты не всегда могут характеризовать события во всех регионах одинаково подробно.

Научный руководитель проекта Иван Жуков подчеркнул , что выводы любого подобного исследования носят в определенной степени приближенный характер. По его словам, по-настоящему полную картину межэтнических отношений даст полномасштабное исследование: социологическое, сочетающее качественные и количественные методы, психосемантическое.

Отметим, данные первого рейтинга ЦИНКа не совпали с результатами исследований Института этнологии и антропологии РАН. Его директор Валерий Тишков раскритиковал способ составления рейтинга ЦИНКа.

Северный Кавказ

Наиболее сложной зоной, где проходили вооруженные действия и до сих пор сохраняется высокое межнациональное, межэтническое напряжение, является Северный Кавказ.

Особенностью ситуации в данном регионе, в который входят Адыгея, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, КарачаевоЧеркесия, Северная Осетия, Чеченская республика, является чрезвычайно сложное социально-экономическое положение-Темпы и объем падения производства промышленной и сельскохозяйственной продукции в нем существенно выше, чем в других регионах России. Практически во всех республиках, а особенно в тех, где больше беженцев, - Дагестане, Игушетии, Северной Осетии и в Чеченской республике много безработных, причем длительно неработающих людей. Так, накануне Осетина-ингушского конфликта на территории трех районов Ингушской республики неработающими было около половины взрослого населения.

Социальные противоречия в Северокавказских республиках ощущались уже в 70-х и 80-х годах. В Северной Осетии подготовка специалистов шла настолько интенсивно, что к 1989 г. осетинская интеллигенция стала полиструктурной. Доля специалистов с высшим образованием среди осетин и русских практически выровнялась; о насыщенности специалистами говорил тот факт, что их значительно больше, чем во многих других республиках, проживало н* селе и работало не по специальности.

В Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Дагестане темпы подготовки специалистов в 70-80-х годах были высокими, но далеко не всегда специалисты могли найти применение себе в республиках. Особенно это было характерно для репрессированных народов, которые вернулись на территории, где жили и работали люди других национальностей.

В этих условиях стремление национальных элит реально прийти к власти на волне общего подъема национальных движений в СССР, суверенизации республик в России стало фактором этнополитической напряженности. Причем в силу высокой полиэтничности республик и существования республик с двумя титульными этносами и Дагестана, где титульного этноса нет, речь шла не только (а иногда даже не столько) о противоречиях с местными русскими, но и о конкуренции среди самих кавказских народов.

Статусные споры между национальностями уходили историческими корнями в советское время, когда Центральная власть решала вопросы национально-государственного устройства и изменения границ, и даже в досоветскую эпоху. Историческими являются здесь и многие территориальные споры.

Особо осложняют ситуацию в регионе <следы> депортаций народов. Они являются основой территориальных претензий и статусных споров (желание восстановить свою государственность, автономию) и постоянно воспроизводящегося неблагоприятного психологического состояния значительных групп людей, коллективной эмоциональной мобилизации, фрустраций, связанных с ущемленным достоинством, искалеченным прошлым.

Специалисты считают, что для этого региона характерно также стремление ряда руководителей республик использовать межнациональные трения для удержания власти". Элитные группы здесь имеют дополнительные возможности для влияния на массы, так как опираются на традиционные институты и представления, а также невысокую политическую культуру населения.

На Северном Кавказе произошли два вооруженных конфликта - Осетина-ингушский и Чеченский. Осетина-ингушский был первым вооруженным конфликтом в Российской Федерации. Он произошел в конце октября - начале ноября 1992 г., хотя первые признаки напряженности были зафиксированы еще в конце 80-х годов. Открыто декларировавшимися причинами его были территориальные споры вокруг Пригородного района и части Владикавказа, которые перешли к Северной Осетии после депортации ингушей.

Для тысяч осетин и русских этот район стал местом, где за долгие годы они обустроились, обзавелись хозяйством, построили свои дома (по официальным оценкам, им принадлежало 99% *адлого фонда). Кроме того. Пригородный район является для Северной Осетии важнейшей частью ее сельскохозяйственных площадей.

Осетины не признают <исторического права> ингушей на спорные территории и обосновывают тезис, согласно которому на этой территории до ингушей (практически до 1921 г.) жили осетины и казаки. В этой ситуации лидеры, стоящие у власти, могли сохранить ее, только действуя <на опережение> в выражении национальных интересов.

Детонатором событий явилось принятие 26 апреля 1991 г. Верховным Советом РСФСР Закона о реабилитации репрессированных народов, предусматривавшего и территориальную реабилитацию. На основании этого закона ингуши заявили претензии на спорные территории. После возвращения ингуши в большинстве своем жили в Чечено-Ингушской республике, но 18 тыс. ингушей (по официальной статистике) проживали в Северной Осетии, главным образом в ряде сел Пригородного района, составляя в них от 50 до 80% населения. В обеих республиках ингуши жили в районах, хуже обустроенных в социально-экономическом отношении, и нигде не занимали престижных позиций*.

В 1989 г. радикальная часть ингушского национального движения заявила о создании Ингушской республики в составе России. Это послужило основанием для другого события: осенью 1991 г. была провозглашена Чеченская республика без участия ингушей, в которую не были включены три основных района их проживания. Дудаевское правительство прекратило выделять ингушам в этих районах ресурсы. А 4 июня 1992 г. Верховный Совет РФ принял Закон об образовании Ингушской республики в составе Российской Федерации. Так она стала республикой без столицы и границ. Пригородный район для ингушей представляется жизненно важной территорией, а часть Владикавказа они хотели бы иметь своей столицей.

Важны были действия Центра. Есть ряд фактов, которые говорят о том, что Б.Н. Ельцин и часть его ближайшего окружения не хотели иметь прецедент вооруженного конфликта на российской территории. Воспоминания о падении престижа М.С. Горбачева после акций в Тбилиси и Баку были еще очень живы в памяти людей и руководителей. Но очевидно и то, что центральные силовые структуры не реагировали на военные приготовления в Северной Осетии и Ингушетии. Чеченский фактор присутствовал при принятии решений относительно Осетина-ингушского конфликта*.

Конфликт имел отчетливо выраженный межэтнический характер. Убивали и изгоняли по этническому признаку. <Борьба за территорию> была открытым девизом, но <пружины> конфликта лежали глубже. Практически все факторы, определявшие сложность северокавказской ситуации, присутствовали в нем. Центральная власть проявила тогда неспособность контролировать ситуацию, защищать граждан и проводить последовательную политику в межнациональных отношениях.

Это был крупномасштабный конфликт, охватывавший значительную территорию, в него были вовлечены тысячи людей, легальные и полулегальные военизированные формирования. Он принес, как уже говорилось, многочисленные жертвы и насильственные перемещения.

Второй вооруженный конфликт развертывался в Чеченской республике. События вокруг него называют Чеченским кризисом, поскольку он был связан с жизненно важными обстоятельствами и политической ситуацией в стране в целом.

Существует несколько подходов в понимании причин чеченского конфликта и начала военных действий. Широко распространено мнение, что он начался из-за борьбы за нефть и деньги. Через республику шла торговля оружием, нефтепродуктами, машинами, осуществлялся неконтролируемый вывоз валюты. Дж. Дудаев не согласился с ролью <клиента> и начал действия, обеспечивая себе роль <патрона>, но с этим не согласились заинтересованные группы в Москве. Эксперт Совета Федерации Э. Ожиганов обнародовал эту версию в самом начале 1995 г.*

О криминальной природе событий в Чечне говорилось в Послании Президента РФ Федеральному Собранию в феврале 1995 г.*

Э.А. Панн и А.А. Попов показали, что политическая конфронтация привела к прекращению демократического процесса (разгон парламента, запреты на деятельность независимых партий и организаций, преследования их активистов, тотальный идеологический контроль за деятельностью СМИ). Режим Дж. Дудаева отказался от проведения рыночных реформ, возвратившись к административным методам управления, нагнетая антироссийскую истерию; он стал источником дестабилизации на Северном Кавказе*. Этот подход означает, что президент должен был действовать. Вопрос: как?

Автор другой версии рассматривает чеченские события с точки зрения концепции национально-освободительного движения, в контексте исторических, социально-экономических, этнических, демографических, психологических факторов, которые предопределили <Чеченскую революцию> и последующую борьбу за суверенитет*.

Есть еще одна версия. Возможно, начало военных действий в Чечне было связано с попыткой продемонстрировать силу Президента РФ, способность сохранить единство России накануне президентских выборов, а заодно и повлиять на другие <строптивые регионы>. <Силовики> обещали сделать это с помощью <блицкрига>.

Другие интерпретации Чеченского конфликта - типа противостояния двух культурных систем, варианта <конфликта цивилизаций> - вряд ли могут объяснить всю сложность ситуации, которая привела к военным действиям.

По мнению В.А. Тишкова, помимо сложного исторического <шлейфа>, способствовавшего <мифотворчеству>, историка-культурного и социально-политического пласта. Чеченский конфликт <заключает в себе решающие по значимости элементы личностного, эмоционального и морального воздействия, которые не могут быть объяснены в привычных категориях позитивистской казуальности>*.

В ходе <регулирования> Чеченского конфликта было использовано немало методов, оправдавших себя в других ситуациях. Это и попытки деконсолидации конфликтующих сил (поддержка оппозиции, склонной к компромиссам), и попытки прагматизации переговоров (они, как известно, предпринимались несколько раз), и разделение общих решений на ряд договоренностей (первоначальные перемирия для захоронения погибших, переговоры об обмене военнопленными и др.).

Но Центр допустил и крупнейшие просчеты. Таковым было прежде всего само начало военных действий, которое сплотило чеченское общество; к числу серьезнейших просчетов относится и отсутствие единой политики, исходившей из Центра (одни говорили о необходимости мирных переговоров, другие начинали военные действия, которые прерывались, когда казалось, что федеральные силы могут добиться успеха).

После того как под влиянием общественных сил Президент РФ нашел в себе мужество приостановить военные действия в Чеченской республике, начался и продолжается до сих пор цикл переговоров, которые покажут, чем завершится этот конфликт.

На Северном Кавказе есть и другие зоны высокого межнационального напряжения, о причинах которого ранее уже говорилось. К 1990 г. обнажились противоречия между народами Дагестана. Идею суверенизации здесь высказывали кумыки, которые образовали <Народное движение "Тенглик"> и ведут борьбу по сути за ресурсы (против ущемления их прав на землепользование в связи с переселениями в места их проживания некумыкского населения, чаще всего лакцев). В 1992 г. между кумыками и лакцами произошли даже вооруженные столкновения, состоялись массовые митинги кумыков.

Время от времени активно действуют лезгины" Их движение <Садвал> ставило вопрос об объединении территории их проживания в Дагестане и Азербайджане в единую республику Лезгистан в составе РФ. Но это инициирует конфликт с Азербайджаном и может стимулировать тюркско-горскую напряженность.

Ногайцы тоже ставили вопрос о своей государственности. Территория, на которой живет этот народ, сейчас разделена между Дагестаном, Карачаево-Черкесией, Чеченской республикой и Ставропольским краем. Их движение <Бирлик!> искало способы объединения территории и какого-то вида самоуправления.

В Хасавюртском районе переплетаются интересы чеченцев, аварцев и лакцев. Напряжение здесь увеличилось в связи с Чеченским конфликтом. Вопрос о представительстве во власти для ногайцев, лезгин и других народов практически не решен. Крупнейшим движением среди горских народов является <Джамаат> - объединение аварцев. Его военно-политическое ядро составляет Народный фронт имени имама Шамиля, способный мобилизовать вооруженное население.

Кроме того, в Дагестане свои организации имеют терские казаки. Лидеры нижнетерского казачества тоже выдвигали вопрос о территориальной автономии.

В Кабардино-Балкарии в начале 90-х годов балкарцы на первом съезде балкарского народа провозгласили Балкарскую республику и в 1991 г. провели референдум, который дал положительный результат. Но эта акция крайне отрицательно была воспринята кабардинцами. Съезд народов Кабардино-Балкарии осудил решение о выделении Балкарской республики. На какое-то время вопрос был снят. Но балкарцы считают себя дискриминируемыми и во властных структурах, и в сфере бизнеса, в частности, в возможностях доступа к ресурсам (минеральная вода, туризм и др.), ставят вопрос о самостоятельном использовании средств, которые Центр выделяет им как репрессированному народу.

В Кабардино-Балкарии создана и организация кабардинцев (Конгресс кабардинского народа - ККН). ККН нацелен на объединение адыгов - кабардинцев, черкесов, адыгейцев, шапсугов. Но механизм интеграции не выработан, и пока эта тенденция реализуется через договор о сотрудничестве. ККН действовал в поддержку абхазского народа. ККН является активным участником политизированной и военизированной организации - Конфедерации народов Кавказа (КИЮ.

В Кабардино-Балкарии достаточно жестко, с очень дозированными элементами демократии осуществляется административное управление. С.правительством этой республики Центр подписал один из первых Договоров о разграничении полномочий, как бы демонстрируя политическую поддержку. Правительство этой республики уже не раз выступало своеобразным стабилизатором ситуации на Северном Кавказе: и в период активизации действий Конфедерации народов Кавказа, и после начала военных действий в Чеченской республике.

В Карачаево-Черкесии тоже ставился вопрос о разделении. В частности, речь шла о выделении пяти моноэтнических республик. Но территории их практически перекрывают друг друга, и раздел может привести к вооруженным конфликтам. В случае раздела могут обостриться противоречия между карачаевцами и казаками. Попытки черкесов соединиться с кабардинцами и адыгами Адыгеи могут породить новые противоречия. Поддерживает идею разъединения Карачаево-Черкесии основная национально-политическая организация в Адыгее <Адыге Хасе>. Свои организации имеют в республике абазины (<Адгырла>) и казаки, которые тоже выступали за создание казачьей автономии и выход из КарачаевоЧеркесии. В середине 90-х годов активность практически всех объединений снизилась, а оживление имело место только в связи с событиями в Чеченской республике.

Урало-Поволжье и Сибирь

Зонами этнополитаческого напряжения в Урало-Поволжье в конце 80-х - начале 90-х годов были Татарстан и в известной мере Башкортостан, в Сибири - Саха (Якутия) и Тува.

Татарстан - одна из наиболее высоких по своему социальноэкономическому потенциалу республик Российской Федерации. Это республика с традициями национальных движений. В исторической памяти татар - собственная государственность. В 1989-1993 гг. вроспублике имело место выраженное, достаточно массовое национальное движение. Основной организацией движения был Татарский общественный центр (ТОЩ, затем Всетатарский общественный центр (ВТОЦ). В нем представлено центральное и более радикальное крыло, выступавшее за независимость республики. Еще более радикальной направленностью отличался <ИТТИФАК>. Кроме того, здесь есть и другие татарские организации - <Суверенитет Татарстана>, Батан (Родина), Общество Ш. Марджани (просветительской направленности). Фонд Султан-Галеева и Магариф.

Организации в основном русских, пророссийской направленности - это <Народовластие>, <Гражданский союз>, <Граждане Российской Федерации>. Есть здесь и отделения общероссийских организаций - ДПР, НДР, ДемРоссии и др.

Основная направленность национального движения в период пика активности - за повышение статуса республики, реальный федерализм, максимально возможный по геополитическим условиям. Крайние радикалы выступали за независимость. Но, как показывают социологические опросы, они не пользовались массовой поддержкой. Между тем суверенитет в составе Федерации был желателен для большинства татар и части русского населения*. (Основные идеологемы национального движения, в том числе и в Татарстане, мы обсуждали в гл. 9, где речь шла об этническом самосознании.)

Руководство Татарстана проводило продуманную интегрирующую политику внутри республики, поэтому конституционный, институциональный конфликт с Центром не перерос здесь в межэтнический групповой конфликт. Межэтническое напряжение возникало в период массовых демонстраций национальных татарских объединений и принятия закона о двуязычии, но правительство во главе с М. Шаймиевым демонстрировало умелую тактику сглаживания конфликтности. Несмотря на превалирование татар во властных структурах и очевидное повышение авторитета татарской культуры и языка, на межличностном уровне среди татар и русских сохраняются достаточно благоприятные взаимодействия и возможность развития равностатусных отношений.

Татарстан продемонстрировал мирный вариант решения сложного конституционного конфликта. Как известно, конституция, принятая в республике в 1992 г., фиксировала ее независимость и ассоциированное членство в Федерации. Федеративный Договор республика тогда не подписала.

В феврале 1994 г., после серии переговоров Договор между государственными органами Российской Федерации и республики Татарстан был подписан, благодаря чему основные противоречия были урегулированы. С тех пор развитие отношений на основе подписанного Договора стало называться <Моделью Татарстана>"". Главная проблема теперь - регулирование федеративных отношений, выполнение обязательств.

Элементы институционального конфликта имели место и в Башкортостане. Эта республика подписала федеративный Договор, но на определенных условиях. Конфликтность была снята после подписания Договора о разделении полномочий с федеральным Центром. В Башкортостане башкиры составляют 21% населения, но есть большие русская и татарская общины. Та и другая активно действовали на уровне лидеров национальных объединений. Активность общественных движений к середине 90-х годов снизилась, но лидеры башкир последовательно отстаивают идеи суверенитета.

Конституционные конфликты имели место еще в двух республиках - Соха (Якутии) и Туве. В них в начале 90-х годов активно действовали национальные объединения, особенно якутские. Связано это было с желанием получить больше самостоятельности в рамках Федерации. В конституциях республик, принятых до Конституции РФ 1993 г., было зафиксировано приоритетное право на использование местных ресурсов и законов республик, а в Туве - также право на выход из состава Федерации.

Идеологически тувинские лидеры опираются на государственность до 1944 г. Авторитетная в начале 90-х годов организация <Хостуг Тыва> сейчас уже не пользуется прежней поддержкой. Выразителем национальных идей стало руководство республики.

Тува более чем на 90% - дотационная республика, и осознание этого факта есть и в массах, и в руководстве. Но социальная напряженность здесь велика, поскольку уровень жизни низкий, безработица очень высокая. Недовольство проецируется в национальную сферу, поэтому межнациональные отношения в республике достаточно напряженные.

Саха (Якутия) - одна из самых ресурсообеспеченных республик, но ее территория расположена в крайне сложных условиях Севера. Якуты в советское время, в последнее десятилетие, очень быстро набирали образовательный потенциал. Они располагают более высокой, чем русские, долей интеллигенции, особенно научной и занятой в сфере образования. А в последнее время якуты заметно продвинулись и в сфере бизнеса. Представление о самодостаточности у них широко распространено. В сфере управления на командных позициях их приоритет очевиден. Статус русских в республике изменился.

Благодаря стимулируемой в значительной мере Президентом республики Саха (Якутия) идеологии толерантности и взаимной заинтересованности в равновесии сил здесь поддерживается межнациональное согласие.

Осложнения отношений с Центром из-за доступа к ресурсам (алмазы и др.), из-за права распоряжения ими обостряют ситуацию, особенно в условиях роста безработицы, невыплаты зарплат, несвоевременного предоставления средств на завоз продовольствия.

Обычно межэтнические напряжения мы рассматривали на уровне республик. Но сейчас в России есть и области, где эти проблемы стали не менее актуальными. К ним относятся прежде всего области высокого притока переселенцев, беженцев - Краснодарский край, Ставрополье, Оренбургская область. Ситуация в них требует постоянного внимания этносоциологов и серьезного изучения.

1. Северный Кавказ. Причины конфликтности:

Большое число беженцев в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии приводит к росту безработицы, социальной напряженности, преступности.

Социальные противоречия в северокавказских республиках ощущаются с 70-х годов. К 1989 г. в Северной Осетии доля специалистов с высшим образованием среди осетин и русских практически сравнялась (см. причины конфликтов). Подготовленные специалисты далеко не всегда могли найти себе работу по специальности.

В этих условиях стремление национальных элит реально прийти к власти на волне распадающегося СССР стало фактором этнополитической напряженности. Однако поскольку речь идет о полиэтничном районе (существуют республики с двумя титульными народами, в Дагестане нет титульной нации), противоречия возникали не только с русским этносом, но и между кавказскими народами.

Осложняют ситуацию в регионе и следы депортаций , стремление этносов восстановить свою государственность, автономию. Искалеченное прошлое рождает фрустрацию значительных групп людей.

Кроме того, межнациональные трения используются рядом руководителей республик для удержания власти . Элиты имеют большое влияние на население, так как опираются на традиционные институты и представления, а также невысокую политическую культуру населения.

Чеченский конфликт.

Этот конфликт продолжается до сих пор и связан с ситуацией в стране в целом. Конфликт начался из-за борьбы за нефть и деньги . По другой версии рассматривают Чеченский конфликт с точки зрения национально-освободительного движения , в контексте исторических, социально-экономических, этнических, социально-экономических факторов, которые предопределили борьбу за суверенитет.

2. Урал и Поволжье

Татарстан.

Это республика с традициями национальных движений. В исторической памяти татар – собственная государственность. 1989 – 1993 выраженное, массовое национальное движение. В 1992 году была принята Конституция Татарстана, которая фиксировала её независимость. Однако в 1994 году после серии переговоров Договор между государственными органами РФ и Татарстаном был подписан, благодаря чему основные противоречия были урегулированы.

Башкортостан.

В Башкортостане башкиры составляют 22% населения, это даже меньше доли русских и татар. Эта республика подписала федеративный Договор, но на определенных условиях. Конфликтность была снята после подписания Договора о разграничении полномочий. Объектом серьезного внимания органов государственной власти Республики Башкортостан сегодня является национальная школа, обучение детей родному языку. Так, если в 1990 г. в школах республики изучалось восемь родных языков, то сегодня 14. Всего обучением на родном языке охвачено 70 процентов детей башкир, почти столько же татар, около 50-60 процентов детей чуваш, удмуртов и мари.

Саха (Якутия).

В начале 90-х годов в республике активно действовали националистические движения. Это было связано с желанием получить больше самостоятельности в рамках Федерации. В Конституции республики Саха, принятой до Конституции РФ 1993 года, устанавливался приоритет законов республики над федеральными.

Осложнения в отношениях с Центром из-за ресурсов (алмазы, нефть и т.д.) обостряют ситуацию, однако до открытого конфликта дело не доходит.

Тува.

Тува более чем на 90% - дотационная республика, что понимает и народ, и руководство. Социальная напряженность очень высока из-за низкого уровня жизни людей и высокой безработицы. Недовольство проецируется на национальную сферу, поэтому межнациональные отношения достаточно напряженные.

Бурятия.

На межнациональные отношения оказывают непосредственное влияние такие общие для всей России взаимосвязанные тенденции общественного развития, как:

Стремление народов к самоопределению при объективной необходимости интеграции российского общества;

К проблемам бурятского народа следует отнести незавершенность процесса внутриэтнической консолидации, острую необходимость в сохранении этнической культуры, языка, обычаев, традиционных форм хозяйственной деятельности, подвергшихся деформации тоталитарной системой.

4. Российский Дальний Восток - удаленность от центра страны, суровые природные условия, недостаточное транспортное сообщение с остальной частью страны.

На территории, составляющей 35% территории России проживают лишь 5% её населения . С 1991 года миграционный отток жителей (в основном русских) составил более 100 тысяч человек. Но если русские с Дальнего Востока уезжали, то китайцы туда приезжали. В 1993 году Россию посетили более 700 тысяч китайцев . Довольно скоро обнаружилось, что далеко не все граждане КНР, въехавшие на территорию России в качестве туристов или формально со служебными целями, возвращаются обратно в Китай, предпочитая всеми правдами и неправдами задержаться в России подольше, а то и осесть в ней на постоянное жительство.

Глава 1 Миграционные процессы и национальная политика в России

1.1. Понятие, виды и причины миграций …………………………………..3

1.2. Специфика современной миграции в России ………………………….9

Глава 2 Зоны межэтнической напряженности Российской Федерации

2.2. Межэтнические конфликты в Южном Федеральном округе. Их воздействие на межэтническую напряженность в регионе на современном этапе………………………………………………………………………………14

2.3. Межэтнические отношения в Дальневосточном Федеральном округе…17

2.4. Межэтнические отношения в Северо-западном Федеральном округе…19

Глава 3 Межэтнические конфликты

3.1. Специфика межэтнического конфликта, его причины и структурные элементы…………………………………………………………………………21

3.2. Типология межэтнических конфликтов…………………………………..23

3.3. Формы и методы регулирования межэтнических конфликтов…………26

Глава 4 Национальная безопасность и этнополитический терроризм

4.1. Угрозы национальной безопасности ……………………………………...28

4.2. Этнополитический терроризм ……………………………………………..34

4.3. Методы и механизмы обеспечения национальной безопасности………..42

Список литературы …………………………………………………………….47

Глава 1. Миграционные процессы и национальная политика

В России

Специфика современной миграции в России

Миграционные процессы в России в минувшее десятилетие определялись влиянием отрицательных и положительных факторов. К отрицательным факторам относят распад бывшего СССР, проявления национализма, терроризм, незащищенность отдельных участков Государственной границы РФ, ухудшение качества жизни людей и состояния окружающей среды, экономическая нестабильность и социальные конфликты. В то же время к положительным факторам относятся демократизация общественно-политической жизни, реализация конституционного принципа свободы передвижения, развитие рыночных отношений и вхождение в международный рынок труда.

Иммиграция в Россию, в том числе из стран со сложной общественно -политической, экономической и санитарно-эпидемиологической обстановкой, носит масштабный характер. За прошедшие 10 лет в Россию из стран СНГ и Балтии переехало более 8,6 миллиона переселенцев. Количество въехавших в Россию иностранных граждан постоянно превышает количество выехавших граждан, причем в приграничных районах интенсивно формируются иностранные общины. Отсутствует эффективный государственный контроль над миграционными процессами.

Массовый приток вынужденных мигрантов (вынужденных переселенцев, беженцев и лиц, ищущих временное убежище), достигший пика в первой половине 90-х годов, постепенно снижается.

Медленно решаются долгосрочные проблемы многих вынужденных мигрантов, которые решили остаться в Российской Федерации. Часто они сталкиваются с серьезными проблемами в плане социальной защиты. Не уделяется должного внимания решению задач организованного расселения вынужденных мигрантов, перехода от оказания им первой чрезвычайной помощи к созданию условий для нормальной жизни, обеспечению занятости и соблюдению прав человека. Сохраняются проблемы социально-экономической адаптации мигрантов, не имеющих статуса вынужденных переселенцев или беженцев.

Сокращается количество беженцев и лиц, получающих временное или политическое убежище в РФ, в том числе из-за усиливающейся угрозы проникновения на территорию России террористических организаций. Только 1 миллион 600 тысяч мигрантов из стран СНГ и Балтии получили статус беженца или вынужденного переселенца. Террористические нападения заставили мировое сообщество принять в последние годы меры по ужесточению процедур иммиграционного контроля как по отношению к лицам, ходатайствующим о признании беженцами либо ищущим временное или политическое убежище, так и к экономическим мигрантам. Ряд государств прибегнул в этих целях к беспрецедентным мерам безопасности. Уделять должное внимание вопросам антитеррористической интеграции стремится и Россия.

Продолжает сокращаться позитивная, необходимая для развития экономики социально-экономическая миграция населения внутри РФ. Это вызвано несбалансированностью между оплатой труда в легальном секторе экономики и рыночной стоимостью жилья, передачей объектов ведомственного жилищного фонда в муниципальную собственность, отсутствием механизмов обеспечения рабочей силой производства за счет территориального перераспределения внутренних трудовых ресурсов. Все это создает трудности для обеспечения рабочей силой новых и возрождающихся производств, не способствует экономическому росту.

Развиваются процессы внешней трудовой миграции в виде привлечения и использования в Российской Федерации труда иностранных граждан, выезда российских граждан за границу с целью работы по найму. При этом среди иностранных работников, используемых в России, и российских граждан, работающих за рубежом, велика доля лиц, нелегально осуществляющих трудовую деятельность, что приводит к нарушению их трудовых и социальных прав. В России это создает угрозу национальному рынку труда и благоприятствует развитию теневой экономики.

Сохраняется внутренняя миграция, связанная с неблагоприятной экологической обстановкой и стихийными бедствиями. Природные и техногенные катастрофы вызывают экстренное массовое переселение людей, что требует дополнительных усилий государства по решению их проблем.

Сокращается прирост постоянного населения России. За счет миграции все меньше восполняется естественная убыль населения. Во многих регионах Российской Федерации уменьшение миграционного прироста населения происходит на фоне значительного сокращения численности населения в результате роста смертности и снижения рождаемости.

В последние годы миграция населения не обеспечивает перераспределение населения по территории страны в целях сбалансированности спроса и предложения на рынке труда. Оживление национальной экономики, неизбежные при этом территориальные и отраслевые диспропорции требуют более активного перераспределения населения и трудовых ресурсов в пределах страны.

Указанная миграционная ситуация требует новых подходов, с тем чтобы миграционные процессы в России стали фактором, способствующим позитивному развитию российского общества, исходили из потребностей экономики, интересов национальной безопасности, охраны общественного порядка и здоровья населения при строгом соблюдении международных обязательств Российской Федерации.

Глава 2. Зоны межэтнической напряженности Российской Федерации

В широком смысле к зонам межэтнической напряженности следует относить все полиэтнические регионы государства в силу того, что сосуществование на одной территории представителей различных этнических групп, независимо от особенностей национальной политики государства, зачастую является неравноправным и таит в себе определенный взрывной потенциал, который может быть реализован под влиянием социально-экономических или политических факторов.

Специфика полиэтнических регионов состоит в наличии латентной межэтнической напряженности, которую Г.У. Солдатова характеризует следующим образом: деление общества на «своих» и «чужаков» осуществляется по национальному признаку, хотя в иерархии элементов социального восприятия «национальность» главенствует очень редко. Ее значимость определяется исключительно текущей ситуацией межличностного общения и отличается относительной адекватностью. В регионах с латентной межэтнической напряженностью отсутствует эмоциональная нейтральность, межгрупповое взаимодействие носит кооперативный и соревновательный характер.

Ежегодно с ноября 2005 г. по апрель 2007 г. в 128 населенных пунктах (46 регионов) «Левада-Центр» проводил репрезентативные социологические исследования для изучения субъективных ощущений межэтнической напряженности у россиян. Данные опросов показали, что даже в регионах, не сталкивавшихся с проблемой конфликтов на национальной почве, часть респондентов ощущают дискомфорт в межэтнических отношениях.

Результаты опросов свидетельствуют, что минимальный уровень межэтнической напряженности наблюдается в Сибирском, Приволжском и Центральном федеральных округах, в Северо-Западном, Дальневосточном и Южном округах он, наоборот, максимален.

На данных территориях (Северо-Западный, Дальневосточный и Южный ФО), ранее имели место военные конфликты на национальной почве или существует реальная угроза их возникновения, межэтническая напряженность представлена в явной форме.

Таким образом, в узком смысле к зонам межэтнической напряженности следует относить регионы государства, в которых межэтническая напряженность существует в явной форме, есть угроза возникновения конфликтов на национальной почве и имеют место политические и этнопсихологические проблемы, способствующие разжиганию межэтнических противостояний.

Своевременное выявление и диагностирование ситуаций межэтнической напряженности в регионах России представляет одну из важных задач национальной политики. От эффективности ее реализации во многом зависит безопасность и стабильность страны.

К сожалению, в рамках учебного пособия, в силу ограниченности объема и предмета изучения, мы не можем представить подробную характеристику межэтнических отношений во всех субъектах Российской Федерации. Нами будут рассмотрены только 3 федеральных округа, имеющих максимальный показатель межэтнической напряженности: Южный, Дальневосточный и Северо-Западный, точнее, их отдельные административно - и национально-территориальные единицы.

2.2. Межэтнические конфликты в Южном федеральном округе. Их воздействие на межэтническую напряженность в регионе

На современном этапе

Чечня, Северная Осетия, Ингушетия, Дагестан, Адыгея, Карачаево-Черкесия и Кабардино-Балкария прочно ассоциируются в массовом сознании россиян с межнациональными конфликтами и этнической нетерпимостью. В данных республиках, расположенных на территории Южного федерального округа, после распада Советского Союза показатель межэтнической напряженности достиг максимального уровня. Только в последние несколько лет наметилась явная тенденция к снижению его значения.

Если попытаться выстроить иерархию существующих этнических конфликтов на Северном Кавказе в зависимости от степени их влияния на динамику общей политической ситуации в регионе и уровня современной межэтнической напряженности, то первое место займет чеченский конфликт, второе – осетино-ингушский, на третьем месте окажутся этностатусные конфликты в многосоставных республиках – Карачаево-Черкесии и Дагестане.

Лидирует здесь, как уже выше отмечалось Чеченская республика, на территории которой развернулся кровопролитный сепаратистский этнополитический конфликт.

Глубинными причинами обострения отношений между Чечней и Россией, между титульным и нетитульным населением стали следующие:

1. Историческая память о массовой депортации чеченцев со своих исконных земель в конце 1943- первой половине 1944 гг.

2. Факт внезапного получения свободы народом, который в течение длительного времени подвергался дискриминации. Впервые, за весь период существования СССР, в 1989 г. руководителем республики стал чеченец, возросло представительство лиц коренной национальности в управленческой сфере и на ведущих постах народного хозяйства.

3. Борьба за власть и экономические ресурсы (на территории Чеченской республики находится один из крупнейших нефтегазовых комплексов) внутри чеченского общества и противостояние властей по вертикали (центра и региона).

4. Огромные запасы различных видов оружия, особенно стрелкового, оставленные в регионе после распада СССР и ухода с его территории советских войск.

5. Необъективность средств массовой информации в освещении событий на территории республики. Неоднократно по федеральному и региональному телевидению демонстрировались репортажи, имевшие негативную национальную окраску.

Подобные факты способствовали разжиганию межнациональной вражды, наложению и совмещению политического пространства с этническим.

Вторым, не менее острым очагом межэтнической напряженности на Северном Кавказе являются Республики Северная Осетия-Алания и Ингушетия, на территории которых в конце октября - начале ноября 1992 года произошел первый в истории Российской Федерации этнический конфликт в форме открытого насилия.

Предметом конфликта стали территории Пригородного района Северной Осетии. Претензии на них выдвигала каждая из сторон: осетины, пытались сохранить имеющуюся территорию, ингуши – добиться ее присоединения к Республике Ингушетия, прекратить попрание прав человека и дискриминацию по национальному признаку.

Если в Чеченском конфликте произошло наложение политического и этнического пространств, то осетино-ингушский конфликт представляет собой одну из наиболее выраженных и ярких форм этнического противостояния. Обе конфликтующие стороны были мобилизованы по принципу этнической принадлежности. Акты насилия имели избирательный характер – осетины убивали ингушей, ингуши – осетин. «Этнические чистки» велись открыто, имея самые разнообразные формы реализации. В Северной Осетии наступление на права ингушей (национального меньшинства республики) осуществлялось как в виде репрессивных норм и законов, пропагандистских акций в средствах массовой информации, так и в форме массового применения огнестрельного оружия с участием сотрудников милиции, ОМОНа и других официально военизированных формирований Северной Осетии.

Республиканские власти полностью встали на позиции "национальных интересов осетин" и предпочли кровную солидарность защите интересов и безопасности жителей республики, которые составляли этническое меньшинство (имеются в виду ингуши). Более того, они выступили и организаторами силовой акции изгнания части граждан с территории их проживания вместо настойчивых усилий по улучшению правления и нейтрализации провоцирующей деятельности ингушских радикал-националистов среди жителей Пригородного района.

Вместо позитивных мер по вовлечению ингушей в общественно-политическую жизнь республики, усилению их лояльности и социально-культурной удовлетворенности, был избран путь отторжения и даже третирования тех, кто еще на памяти живущих поколений испытал травму депортации и легко стал жертвой безответственных агитаторов "своей" государственности и "справедливых" границ.

Важно отметить и то, что действия ингушской стороны были далеко не безобидными. Оборонно-защитная стратегия Ингушетии включала в себя как мирные акции (функционирование общественных структур, массовые эмиграции беженцев), так и силовые мероприятия (военизированные отряды добровольцев для самообороны).

Таким образом, в чеченском и осетино-ингушском конфликтах территориальные споры способствовали повышению межэтнического напряжения. Оно сохраняется и по сей день.

Иная ситуация в Республиках Дагестан и Карачаево-Черкесия. Глубинные причины обострения межэтнических отношений на данных территориях скрыты в сложной этнической структуре и непрекращающейся борьбе этносов за доминантное положение в регионе.

2.3 .Межэтнические отношения в Дальневосточном федеральном округе

Экспертные исследования 2005 – начала 2006 гг. характеризуют состояние межэтнических и межконфессиональных отношений на территории Дальневосточного федерального округа как стабильные, несмотря на многочисленное присутствие на территории округа мигрантов из ближайших стран, в первую очередь из КНР. По некоторым оценкам, на Дальнем Востоке в начале ХХ века нелегально проживал один миллион китайцев.

Возможно, данные показатели завышены, но однозначно то, что использование труда иностранных граждан на территории Амурской области, Приморского и Хабаровского крёв было актуально. Низкая рождаемость, высокие показатели смертности, отсутствие достаточного количества квалифицированных кадров, особенно в отдаленных районах края, трудолюбие и универсальность иностранных работников побуждали работодателей привлекать иностранную рабочую силу.

В этих регионах граждане «поднебесной» буквально вросли в повседневную жизнь, китайцы подчинили себе торговлю, общепит, лесное хозяйство и т.д. Местные жители не могли оставаться равнодушными к данному факту. Ощущение недовольства буквально витало в воздухе.

Детонировало этот процесс ноябрьское постановление российского правительства о сокращении с 1 января 2007 года количества торгующих на рынках иностранцев до 40%, а с 1 апреля - до нуля.

Большинство китайцев решили не ждать апреля, а завершить свои дела в столице Дальнего Востока к новому году. Мнения местного населения разделились. Часть жителей полностью поддержали инициативы правительства, часть отнеслась к нововведениям отрицательно, выражая беспокойство относительно дальнейшего обеспечения себя дешевыми товарами легкой и пищевой промышленности. На этом фоне был зафиксирован рост случаев бытового национализма, учащение конфликтных межличностных эпизодов на национальной почве, массовое распространение унизительных этногрупповых характеристик и т.д.

Неслучайно результаты социологических исследований зафиксировали резкий рост показателя межэтнической напряженности в Дальневосточном федеральном округе в ноябре 2006 г. К апрелю 2007 г. ситуация с китайскими мигрантами стабилизировалась: часть нелегалов выехала за пределы страны, часть легализировалась и нашла для себя иное, разрешенное законодательством Российской Федерации, поле трудовой деятельности. Вслед за этим произошло снижение показателя межэтнической напряженности.

Мы полагаем, что в ближайшие годы показатель межэтнической напряженности в Дальневосточном федеральном округе будет подвержен постоянным колебаниям. Он будет увеличиваться или уменьшаться под воздействием внутренней и международной социально-политической, экономической, экологической и т.д. конъюнктуры.

Этнополитический терроризм

На рубеже ХХ-ХХI веков резко обострилась проблема терроризма. Он вышел на первый план не только в национальной, но и мировой политике. В настоящий момент любой из нас, независимо от пола, возраста, социального положения и места жительства может стать жертвой террористического насилия, оказаться в ситуации физического или психологического прессинга со стороны террористов. Данное обстоятельство обусловливает необходимость детального исследования террористической угрозы с точки зрения конкретизации понятия «терроризм», анализа его структурных элементов, форм и особенностей.

В настоящее время в отечественной и зарубежной литературе насчитывается более сотни различных определений терроризма. Это связано с тем, что терроризм – многоплановое явление, поэтому часто исследователи обращают внимание только на одну из сторон данного феномена, через которую и определяют терроризм.

Существующие определения терроризма можно классифицировать по следующим группам.

В первую группу следует включить определения, согласно которым терроризм определяется как разновидность насилия. Данный подход, представленный в законах РФ и западных стран, доминируя над остальными, является однобоким, поскольку не определяет грань между терроризмом и другими проявлениями насилия (например, чисто уголовной или преступной деятельностью) и не характеризует его общественные корни (причины), практически не рассматривает социально-политические и социально-психологические последствия террористической деятельности.

Подобным недостатком страдают и определения второй группы, также преобладающие в нормативно-правовых документах и определяющих терроризм как разновидность преступной деятельности.

Третью группу представляют определения, акцентирующие внимание на психологических последствиях терроризма (Р.Арон, Э. Арегача), нацеленного на устрашение и запугивание живых людей, создание невротического страха, при котором человек впадает в апатию или совершает действия, вредные или даже губительные для него самого. Этим терроризм отличается от собственно преступных действий, цель которых – добиться экономической выгоды (ограбление банка, взятие заложников с целью выкупа и т.п.) или ликвидировать конкурента. Психологический подход кардинально отличается от представленных выше, потому что здесь рассматриваются цели и последствия террористической деятельности.

Четвертая группа исследователей (Б. Дженкинс, У. Лакер, Н. Хэнкок, Ю. Авдеев, И. Карпец) преодолевает главный недостаток многочисленных дефиниций данного явления, акцентирующих внимание на второстепенных признаках терроризма, целях и средствах их достижения. Они определяют терроризм как «форму политической борьбы» и утверждают, что главным в терроризме является его политическое начало, доминирующее над остальными.

Действительно, терроризм – социально-политическое явление. Он порожден социумом, общественной средой, проблемами и противоречиями, которые государственные институты не решают своевременно и должным образом. Глубинные корни терроризма кроются в обществе и государственной политике. Не уделяя необходимого внимания существующим проблемам, не разрешая их надлежащим образом, само государство способствует возникновению экстремистских способов их решения. Появление терроризма обусловлено неадекватной политикой государственной власти, ее неумением и неспособностью урегулировать существующие социально-политические противоречия или предоставить определенным социальным интересам легальные способы их выражения и реализации. В такой ситуации и зарождается терроризм, который становится асоциальным, противоправным и антигуманным средством воздействия на властные структуры. Своими действиями он способствует привлечению внимания широкой общественности к вышеотмеченным проблемам. Важно понимать, что терроризм, политика и общество – три неразделимых элемента единой цепи.

Поэтому терроризм можно определить как политико -организационную форму экстремизма, порожденную определенными социально-политическими противоречиями и проблемами и представляющую собой, как правило, вооруженное и идеологически обоснованное насилие или угрозу его применения, предполагающие деятельность против личности и общества (его институтов) с целью социально-психологического устрашения и влияния на органы государственной власти (мировое сообщество) для изменения государственной политики в интересах определенных сил.

Специфику терроризма как социально-политического явления помогают раскрыть его структурные элементы.

Первый из них – субъекты террористической деятельности , которые представляют собой широкую систему государственных и негосударственных структур (правительственные организации, социальные группы и т.д.).

Второй важнейший элемент терроризма – это его цели. Терроризм невозможен без определенной цели – идеалистического фундамента, обосновывающего и оправдывающего политическое насилие. Терроризм всегда политически мотивирован и ориентирован на определенные политические результаты.

Объекты террористического воздействия представляют собой еще один важный структурный элемент терроризма.

В качестве таковых могут выступать: государство, все его граждане или отдельные государственные звенья (например, правоохранительные органы), большие, средние и малые социальные группы и иные слои населения. Объектом терроризма являются не только жертвы, погибшие от рук террористов, но и люди, оставшиеся в живых.

Устрашение и запугивание живых отличает терроризм от чисто уголовных действий, в которых экономическая выгода выходит на первый план, а психологическое воздействие не имеет значения.

Четвертый структурный элемент, без которого немыслим терроризм, – это средства и методы террористического воздействия, перечень которых расширяется, а сами они усложняются и совершенствуются по мере развития террора.

Сегодня средства и методы террористического воздействия представлены в самых разнообразных формах вооруженного насилия. Их спектр колеблется от похищения заложников, направления бомб-посылок и зараженных писем до поджогов, взрывов, вооруженных нападений, захватов воздушных, наземных и морских судов, убийств, ограблений и т.п.

Пятый элемент – масштабы террористического воздействия, которые расширяются по мере развития терроризма и приобретают все большую актуальность с середины ХХ века.

Наконец, шестой элемент терроризма – его причины и мотивация. Отмеченный элемент существенно дополняет социально-политическую картину исследуемого явления. Ибо глубокие корни терроризма уходят в существующие этнические, религиозные, социально-экономические, политико-правовые проблемы и противоречия, которые органы государственной власти не решают или решают, не считаясь с их природой. Наличие общественно-значимых проблем, невозможность решить их легитимными способами приводит к появлению терроризма и террористических организаций.

Следовательно, терроризм не «война вооружений». Терроризм - мощное идейно-политическое оружие, некий «образ жизни, образ смерти и смысл человеческого существования»,следствие нерешенности тех или иных проблем.

Существенно дополняет представленную выше социально-политическую картину терроризма – рассмотрение его разновидностей.

В зависимости от субъекта, терроризм может быть представлен как государственный и оппозиционный.

Государственный терроризм, осуществляемый господствующей элитой, стремится установить и поддержать доминирование определенной системы политико-властных отношений специфическими средствами (путем угрозы или применения идеологически обоснованного насилия против личности или общества).

Оппозиционный терроризм представляет собой форму протеста против проводимой государственной политики, методов решения проблем, существующих в обществе. Здесь в качестве террористов выступают одиночки, стихийно-массовые общности или хорошо организованные и структурированные террористические группировки.

В зависимости от целей, терроризм можно классифицировать следующим образом:

1. Религиозный, осуществляемый для закрепления определенных религиозных убеждений и ослабления позиций других конфессий, которым стремятся нанести максимально возможный ущерб.

2. Националистический и(или) расовый, который путем устрашения преследует другую нацию(расу), стараясь избавиться от ее власти, иногда захватить имущество и землю, отстоять свое национальное достоинство и достояние. Таковым является терроризм на территории Российской Федерации. Взрывы, похищения, набеги вооруженных бандформирований на мирное население, захваты заложников и т.д., завуалированные националистическими лозунгами, осуществлялись с одной единственной целью: разрушить существующую систему государственного и этнокультурного устройства.

Этнополитическая форма характерна не только для российского терроризма. Примерами могут служить сепаратистские движения басков в Испании, корсиканцев, бретонцев, эльзас-лотарингцев во Франции и т.д. Примечательно, что даже в странах с развитой демократией межэтнические противоречия и этносепаратистские устремления оказывались сильнее уважения общепризнанных прав и свобод человека.

3. Социальный, или революционный, терроризм ориентирован на радикальное переустройство существующей системы политико-властных отношений и мира в целом. Здесь политические претензии и амбиции выходят далеко за пределы отдельных сфер социальной жизнедеятельности, террористы стремятся к коренным политическим, социальным и экономическим преобразованиям.

Отметим, что все вышеперечисленные виды террористической деятельности есть проявление политического терроризма. Все они касаются борьбы за власть или вопросов воздействия на нее с позиций определенных социальных интересов и ставят перед собой определенные политические цели. Самыми распространенными из них являются следующие:

1) выражение протеста против политики правительства;

2) физическое и моральное устрашение политических оппонентов;

3) дестабилизация деятельности государственной власти;

4) изменение политического строя.

Масштабы терроризма являются основанием для его деления, как на внутренний, так и на международный.

Участниками внутреннего терроризма являются граждане одного государства, а последствия террористической деятельности не выходят за пределы страны.

Международный терроризм затрагивает интересы двух и более государств. Здесь объектом непосредственного воздействия выступают: государственные и международные отношения, суверенность государства, право наций на самоопределение, функционирование международных, воздушных, морских коммуникаций и т.п.

Наряду с субъектами, целями и масштабами, основанием для типологизации могут быть средства и методы, используемые для совершения террористических актов. С этой точки зрения терроризм может быть представлен в виде убийств и покушений, вооруженных нападений, взрывов, похищений, захватов заложников, захватов транспортных средств и т.п.

В заключение рассмотрим особенности современного терроризма, которые необходимо принимать во внимание в процессе построения эффективной системы противостояния данной угрозе.

Современный терроризм в отличие от своих предшественников кардинально трансформировался, изменениям подверглись все его структурные элементы.

Во-первых, поражает впечатляющая многоликость современного терроризма. Сегодня государство, социальные группы и общности, отдельные личности используют террор для достижения определенных политических целей.

Высокая организованность и структурированность представляет вторую особенность современного − международного этапа развития террористической деятельности. Нынешние террористические акты в редких случаях подготавливаются и осуществляются террористами-одиночками. Как правило, за их подготовку и проведение отвечают целые «концерны», имеющие свою собственную разветвленную структуру во многих странах. Они состоят из руководителей и исполнителей, идеологов и практиков, специалистов по совершению убийств, диверсий, изготовлению фальшивых документов и т.п.

Третья особенность современного терроризма связана с расширением географических рамок террористической деятельности до глобальных масштабов. Сегодня ни один континент планеты не чувствует себя в безопасности, любая точка земного шара может стать объектом террористических атак. Глобальность проявляется и в трансграничности террористических организаций. Многие из них осуществляют подготовку специалистов в одной стране, проводят террористические акции в другой, в третьей укрываются, из четвертой финансируются. Неслучайно мы характеризуем современный терроризм как международный.

Четвертая особенность этапа международного терроризма состоит в его глубокой противоречивости, ибо, с одной стороны, он становится все более опасным, агрессивным, а его масштабы порой удивляют и ужасают. С другой – он, видимо, превратится во все более бесперспективный метод политической борьбы с точки зрения достижения поставленных целей, поскольку вызывает негативную ответную реакцию органов государственной власти и населения. Он способствует переходу от демократического общества к полицейскому или диктаторскому, приводит к многочисленным ограничениям прав и свобод, а соответственно к резкому уменьшению вероятности достижения поставленных террористами целей.

Пятая особенность характеризуется расчетом террористов на психологическое устрашение и деморализацию простых обывателей. Современный терроризм не устраивает молчаливая партизанская война, ему необходим крупномасштабный публичный социально-психологический эффект. Для этого создаются грандиозные «театральные представления» и привлекаются разнообразные средства массовой информации.

Соответственно театральность и публичность определяют шестую особенность международного этапа террористической деятельности.

Желание привлечь внимание масс и запугать общественность заставляет терроризм постоянно изменяться и использовать новейшие технические изобретения в своей деятельности – химическое, биологическое, информационное оружие, что определяет седьмую специфическую черту современного периода террористической деятельности.

Таким образом, новая цивилизация возродила старое чудовище в новом облике, имя которому терроризм. Жить дальше, ничего не делая, невозможно и просто бессмысленно. Необходимо искоренить или, по крайней мере, уменьшить интенсивность распространения столь очевидного зла. Вопросу противостояния внутренним и внешним угрозам национальной безопасности посвящен следующий раздел нашего учебного пособия.

Список литературы

1. Гареев М. А.Характер будущих войн/ М.А. Гареев// Право и безопасность. – 2003. – №1-2 (6-7), июнь. – С.16-19.

2. Голов А. Межнациональная напряженность: ноябрь 2005-апрель 2007 [Электронный ресурс] / А. Голов. – Режим доступа: http:// levada.ru/press/2007051501.html – 25k

3. Денисова Г.С. Этносоциология: учеб. пособие / Г. С. Денисова, М. Р. Радовель. – Ростов-н/Д: Изд-во ООО «ЦВВР», 2000. – 282 с.

4. Дорожкин Ю. Н. Терроризм как социально-политическое явление/ Ю.Н. Дорожкин, Л.О. Изиляева. – Уфа: Восточный университет, 2005. – 120 с.

5. Капто А. Невоенные средства оборонной безопасности России / А. Капто, В. Серебрянников//Диалог. – 2000. – №2. – С.12-23.

6. Кобахидзе Е. Социально-психологические проблемы межэтнического взаимодействия в Северной Осетии// Бюллетень Центра социальных и гуманитарных исследований Владикавказского института управления и Владикавказского центра этнополитических исследований Института этнологии и антропологии РАН. – 2000. – №2(6) – [Электронный ресурс] / Е. Кобахидзе. – Режим доступа: http://kavkaz-uzel.ru/analyticstext/analytics/id/495017.html

7. Кобахидзе Е. Состояние межнациональной ситуации в Республике Северная Осетия – Алания как фактор социального самочувствия жителей республики [Электронный ресурс] /Е. Кобахидзе, Г. Павловец. – Режим доступа: http://kavkaz-uzel.ru/analyticstext/analytics/id/422560.html

8. Мертон Р. Социальная структура и аномия / Р. Мертон //Социологические исследования. – 1992. – № 4. – С. 91-96.

9. Новицкий Г. В. Новые подходы в обеспечении национальной безопасности в условиях глобализации [Электронный ресурс] / Г. В. Новицкий. – Режим доступа: http://www.russianlife.nl/analitika/sbornik novickij_1.htm

10. Платонов Ю. П. Этнический фактор: геополитика и психология/ Ю. П. Платонов. – СПб.: Речь, 2002. – 350с.

11. Результаты инспекции датского совета по делам беженцев 2002- 2003 гг.//Центральная Азия и Кавказ. – 2003. – № 5. – С. 99-114.

12. Результаты социологического опроса «Общественное мнение населения Чечни об актуальных проблемах республики»// Институт социального маркетинга. – 2004. – 13-17 августа [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.insomar.ru/projects/chechnya/wave_8/wave_8.htm

13. Российская Федерация. И.о. Президента (2000, В.В. Путин). Концепция национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента Российской Федерации 10 января 2000 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://dvabop.narod.ru/docum/knb/knb.htm.

14. Серебрянников В. В. Новая модель безопасности: диалектика ср